Зона высадки
    - Горы, ущелья … и все скользкое как … - Возмущенный голос Альбирео.
    - Десять раз шмякнешся, пока прыгнешь тут …
    - А зачем полезла, висела бы на орбите как все нормальные люди, вместо того, чтобы следы снежного инопланетянина искать! – Бубнит Перевертыш. В тяжелом скафандре он похож на двухэтажного динозавра на задних лапах, увешаный оборудованием, так что со всех сторон выпирает. Альбирео внешне не сильно от него отличается. Над ними высоко летит робот лунной разведки.
    Справка :
    Скафандр автоматический высотой в три человеческих роста с кабиной в верхнем отсеке и механическими пропорционально управляемыми конечностями, робот с человеком внутри, а не одежда. Зато внутри комфортно и запасов много, сила как у танка точность движений ювелирная, а сам он не тяжелый, из армированного алмазными волокнами композита. Цвет темнозеленый матово тусклый, почти терминатор, без внешнего навесного оборудования, подобен древнему рыцарю, руки ноги голова есть, но при навьючивании всякого хлама, уподабливается звероящеру …
    - Уфф! Кошмарный видок.
            ***
    В сумрачной темноте по аммиачноводяным скалам медленно передвигаются две фигуры.
    Свет им не нужен, смотрят в ИК диапазоне.
    Изредка лед вспыхивает от падения метеоров, здесь их до черта.
    Показывается взгляд изнутри скафандра. В ярких разноцветных очертаниях изрезанного ландшафта (перепады высот до 10 километров) видны малейшие различия температур, цвета назначает компьютер.
    Ландшафт плавно перемещается гигантскими скачками, сила тяжести на Титании в десять раз меньше чем на Луне и в шестьдесят раз меньше Земной, идти невозможно, только прыгать.
    Везде бугристые ледяные скалы и многокилометровые обрывы, скалы уходят в звездное небо, обрывы теряются в глубине, ровного места нет совсем. Из за низкой температуры минус двести двадцать градусов айсберги покрыты ацетилен метановой наледью шипящей голубым паром при каждом касании относительно горячих рук робота, это очень скользко, так как не за что уцепиться. На ногах специальные теплоизолирующие подошвы с когтями, под ними почва не кипит, спасибо ей, а суставы пальцев без перчаток - всего минус пятьдесят, локти и колени -минус сто, метан парит, а потом инеем с сосульками свисает.
    Скрип конечностей противный и противообледенительная система стреляет мелкой дрожью, примерзающие руки постоянно приходится отдирать от ледяных камней, после каждого прыжка.
    - Ау! Фиша, dead art! Как у вас дела? Альбирео включает плановый вид с летящего в высоте разведчика.
    На экране панорама гор, очень далеко на одном из склонов мелькают два оранжевых огонька, теплового излучения скафандров.
    В ушах появляется знакомое – Гы!
    Потом идет серия матюгов в адрес РЫСа на тему холодных варежек и шубы и, наконец, в углу экрана Альбирео возникает анимированное выражение Selfishkiного лица. Лицо рассерженное.
    Оно чего то говорит, но звука не слышно, хлопает себя по лбу, жмет на сенсор дальней связи, улыбается и вновь появляется голос.
    - Пропрыгали 300 километров по ущелью У-418, ничего достойного, dead art в пропасть свалился, если бы не движки ориентации, были бы синяки.
    - Никаких микробов? – Альбирео расстроена.
    - Кроме голубого сияния в точке 34-12-51 ничего не нашли.
    - Что за сияние? Метан?
    - Нет, статическое электричество.
    - Вот, смотри.
    На экране Альбирео видна картина уходящей вниз отвесной стены, вдалеке слабое сине-голубое свечение, потом вниз упирается ослепительный лазерный луч бортового прожектора, лед искрится, очень красиво, изображение резко приближается, кроме льда с камнями ничего особенного нет, прожектор гаснет.
    - Там разлом под поверхностью, от приливных сил.
    - Странно! – Интересуется Альбирео. - Здесь везде разломы.
    Фишкино изображение пожимает плечами.
    - Спросим у Скифа, аппаратура все вокруг пишет на 5 километров.
    Альбирео переключается на dead – arta.
    - Не ушибся?
    - Неа, только инеем оброс.
    - Шпиён разве позволит упасть – В голосе звучит ирония
    - Примёрзнуть можно, а падать запрещено, вот.
    - Жаль, здесь не задержимся … красиво вокруг.
    - Ну да, особенно вверху.
    Взгляд поднимается в небо. Среди черноты с точками звезд плывет гигантский шар голубой планеты, на уходящих ввысь ледяных горах отблески метеоритных ударов.
    - О чем в новостях сегодня говорить будем? – Подключается к разговору Перевёртыш.
    - Об опасностях – Шутит SelFishka.
    - Можно заснуть и вмёрзнуть навсегда в метан.
    И под нос себе зло добавляет – Заснешь тут, как же …
    - Лучше про метеориты, возражает Перевертыш.
    - Ага! – Их на Титании гораздо меньше чем на Обероне.
    - Да…, там мы даже зонд потеряли. – РЫС весь извелся, жадина усатая.
    - А если бы тебе в лоб снежинкой на скорости десять кэ-мэ в секунду. Перевертыш вздыхает.
    - Будто на Титании их нету, смотри фейерверк какой в темноте...
    - Эди правильно отпускать не хотел. Подтверждает Перевертыш.
    - А Мне чего, я в системе Юпитера на Каллисто была. Насмотрелась. И трясет там каждые пол часа, а здесь только два раза в неделю.
    - Два раза за восемь и семь десятых дней. – Уточняет dead – art.
    - Вот я и говорю, семь десятых – Продолжает мысль Selfishka.
    - Куда завтра спасаться будем? Чтобы сосулька на голову не упала.
    - Плато найдем. Задумчиво произносит Перевертыш.
    - У нас на пути сплошные зубы. – Шутит Selfishka.
    - Одни растут снизу вверх, другие сверху вниз масса у них миллион тонн.
    - А у вас?
    - Тоже самое – Замечает Альбирео, но было два ровных стола, по пять километров, на высоте шесть восемьсот.
    - Ура! – Значит будем жить целых четыре дня.
    - Четыре и три десятых – Уточняет dead – art.
    На экране летящая на фоне урана точка разведчика. Высоко слева в небо упирается сумрачная гора, рядом с вершиной мерцает Алголь.
    - На плато метеоритная опасность в три раза больше, придется побегать под пулями.
    - И никто не узнает где могилка моя. Тянет Selfishka.
    - Сколько до вашего плато? Пешком.
    - Пять часов.
    - Ладно пошли. Говорит она dead-artу.
    Изображение снова начинает плавно прыгать. Впереди сход лавины, не как на Земле быстро и громко, а медленно и торжественно. Огромные куски льда с камнями падают как в замедленном кино, а потом начинает прыгать поверхность.
    Взгляд снаружи.
    Две долговязые фигуры в сумраке перемещаются по скалам двадцатиметровыми прыжками, при приземлении зацепиться не за что, очень скользко, автоматика совершает чудеса роботопилотажа на вертикальных стенах. Роботы цепляются когтями за малейшие выступы, идут то вверх, то вниз не останавливаясь. Движения экономны и красивы. Очень редко включаются двигатели ориентации, тогда белая огненная струя освещает громадные каньоны, теряясь в глубине, или бьет в ледяную поверхность окутывая лед паром кипящего газа. Метан поглощает красный спектр излучения, поэтому Уран синего цвета.
    Эта сторона Титании не освещена солнцем, только отраженный свет гиганской планеты, придает всему мертвенный оттенок.
    - Эди! – Говорит Скиф! Пока все хорошо. – Наблюдаю десант с низкой орбиты.
    - Следов жизни не обнаружено.
    Завтра в пять утра Титания пройдет в периуране (ближайшая точка орбиты спутника к планете, для Земли перигей от греческого геос – Земля). Десант базируется на плато 34-12-80 в зоне три.
    - До связи! Капитан!